— Ну, я тебя понял, Лёнчик… — Игорь кивнул головой, — хотя… задал ты мне задачку. Ты же знаешь: я, если что задумал, из головы не выкидываю.

— Ну, сделай исключение… — угрюмо ответил Лапин, было видно, что эти слова даются ему с трудом.

— Тогда давай так. Я пока свои мыслишки положу под сукно, но, если что… какие-то обстоятельства — ты уж прости… — Фишер весело развёл руками, — Ну, или если ты вдруг изменишь свой подход…

— Добро! — громко рассмеявшись, Леонид пожал протянутую Игорем руку, — По рукам!

— Представляешь, Юль, он сказал «нет»! И — всё… — Наташа вытерла слезинку тыльной стороной ладони, — Так обидно…

— Ну, ладно тебе… — Юля засмеялась, — Нашла из-за чего плакать после всего, что тебе пришлось пережить.

— Да я понимаю… Но я так хочу на сцену… А он — «нет», и всё… — ещё одна слезинка скатилась по румяной на морозе щеке. Наташа, в новой шубке с накинутым на голову капюшоном, изящных сапожках на высоком каблуке, медленно шла по улице вместе с Юлией Семченко. Девушки встретились в университетском дворе, куда Наташа приехала по учебным делам, а Юля — по корреспондентским.

— А чем он это мотивирует? — спросила Юля, продолжая начатый разговор, — Может, у него на тебя другие планы?

— В том-то и дело, что я в его планы не вхожу, — Наташа грустно вздохнула, — но Дима тут ни при чём, конечно… Он сам практически подневольный с этим контрактом.

— Ой, Наташ, слушай, это как при крепостном праве, — Юля покачала головой, — осталось найти богатых покровителей, которые бы выкупили гения из неволи.

— Покровители тоже просто так не будут никого выкупать… Дима сделал ошибку, когда ушёл под Лапина, — серьёзно ответила Наташа, — но он не ради себя… Им по-другому было не пробиться. И, если бы они были заурядными музыкантами, то его можно было бы упрекнуть в тщеславии, но они, действительно — талантливые, при чём, все. Поэтому он и пошёл на этот шаг: ради себя и ребят.

— Да, я знаю, Витя рассказывал, — Юля тоже посерьёзнела, — Теперь что уже… терпи.

— Юль… я терплю… и буду терпеть, сколько нужно… Но… понимаешь, раньше всё было по-другому. Мы учились, мы были всё время вместе, да и он не столько времени пропадал в старой студии, я ходила с ним на их репетиции. А сейчас мы вообще не видимся.

— Ну, так уж и не видитесь… — Юля лукаво улыбнулась, — Ночевать-то домой приезжает, наверное?

— Ну, вот только что ночевать, а я целый день жду. Поэтому, когда мне вчера позвонили из клуба и предложили выступить у них сольно с программой, я так обрадовалась… Тем более, что выступление было назначено на конец декабря, у меня было время и вокалом заняться, и гитарой, и собой.

— А что за клуб и как они на тебя вышли? — Юля с интересом посмотрела на собеседницу, — Может, Диме именно этот клуб не понравился?

— Я не знаю, как они на меня вышли… — Наташа пожала плечами, — Я ничего не успела выяснить, я только сказала, что перезвоню… Клуб — ночной и, вроде, какой-то элитный… загородный… Они обещали очень хорошо заплатить.

— И что — Дима?

— А Дима… — закусив губу, Наташа снова вздохнула, — А Дима, как услышал, сразу: «Нет»! Вот он всегда так… И раньше, когда мы просто жили вместе… Меня много куда приглашали, а он — не пускал. Но тогда он хоть хотел, чтобы я с ним выступала, а сейчас этот вопрос закрыт.

— Наташ, может, стоит к нему прислушаться? Может, он что-то знает про этот клуб?

— Да я и так прислушиваюсь! — с отчаянием воскликнула Наташа, — Я его слушаюсь… после одного случая… Но, я так хотела бы где-нибудь выступить!

— Может, он из-за Валерика? — предположила Юля, — Его ведь нужно с кем-то оставлять, даже если ты будешь репетировать дома, всё равно — спортзал, хореография… да и вокалом удобнее заниматься не в квартире.

— Дело в том, что Анна Сергеевна меня поддержала, представляешь? — Наташа смотрела на Юлю округлившимися глазами, — Я сама удивилась, но она была за!

— Да… ситуация… — девушка развела руками, — тогда вариант остаётся один.

— Какой?

— Дима просто ревнует… — рассмеялась девушка, — И боится тебя отпускать из дома. И… я его прекрасно понимаю.

— Что ты понимаешь? — Наташа удивлённо посмотрела на Юлю.

— Ты и раньше была хорошенькая, а сейчас… Это я даже как женщина тебе говорю — ты очень изменилась, Наташа, и в лучшую сторону, благодаря рождению Валерика. Это видят мужчины… но Дима это знает лучше всех остальных. Кстати, он сам-то где сейчас?

— Дома, — тихо ответила Наташа, — с Валерой сидит… мы поссорились…

— Ой, не представляю вас поссорившихся! — Юля посмотрела на неё с недоверием, — Даже нарисовать себе такую картинку не могу.

— Ну, мы не ругались, конечно… Просто я ушла одна… уехала на маршрутке.

— Да… ссора бурная… — снова рассмеялась Юля, — Ничего, к вечеру помиритесь.

— Понимаешь… — Наташа снова закусила губу, — Они завтра уезжают на гастроли…

— Да уж, знаю… — усмехнулась Юля, — Мазурик сегодня весь шкаф наизнанку вывернул — носки свои собирал по цвету…

— Переехала бы ты к нему насовсем, — улыбнулась Наташа, — глядишь, и носки бы парами лежали…

— Посмотрим… — задумчиво сказала Юля, — Как говорится, замуж — не напасть… Ну, и, что у нас с гастролями? — она вернулась к теме.

— С гастролями всё нормально, только у меня одиннадцатого декабря день рождения. Двадцать лет — круглая дата… А Димы не будет… — подбородок дрогнул, слезинка запуталась в длинных ресницах, — Вот…

— Так ты на него обиделась, что он тебя выступать не пустил, или что его не будет в день твоего рождения? — пряча улыбку, Юля остановилась и заглянула Наташе в глаза, — Честно?..

— Не знаю… — та со вздохом отвела взгляд, — Я так скучаю по нему…

— Вот-вот… скучаешь, а сама убежала одна. Поехали, я тебя домой отвезу…

— Поехали, — ещё раз вздохнув, кивнула головой Наташа, — Спасибо тебе, Юль…

…Войдя в квартиру, она тихо разделась в прихожей и так же тихо прошла в их с Димой комнату. Она уже приготовилась к расспросам — почему уехала одна, но, взглянув на кровать, только улыбнулась… Дима лежал на спине, одной рукой обнимая Валерку. Тот, распластавшись у папы животиком по груди, смешно сжимал кулачки и шевелил пустышкой. Оба спали, и было так тепло и спокойно смотреть на них, таких родных и любимых, что Наташа, не удержавшись, сама прилегла рядом и закрыла глаза…

— Поздравляю! Саня не тот пульт загрузил, — Никита, укладывая свою гитару в общую кучу аппаратуры на задней площадке комфортабельного автобуса, внимательно разглядывал коробку от микшерного пульта.

— Точняк — не тот? — Витька высунулся из-за спинки кресла, — Может, просто коробка от старой консоли?

— Нет… новый пульт в старую коробку не влез бы. Перепутал Саня…

— Чё я перепутал? — Говоров встал со своего места, — Чё за наезд?..

— Наезд по теме, брат… — Мазур, подбоченившись, смотрел на Сашку из угла салона, — Пульт-то старый…

— Твою мать… — взглянув на коробку, Сашка почесал затылок, — Точно… И чё теперь?.. Далеко мы отъехали?

— Далеко… Возвращаться проблемно, — Витька прицокнул языком, — хотя, если Дима скажет…

— А что Дима? — подал голос сам Дима, — Дима не грузил… и Дима не старший…

— А кто старший? — Сашка плюхнулся на кресло рядом с Морозовым, — Ты чё, сам себя разжаловал?

— Угу… — отвлечённо глядя в окно, кивнул Дима, — Разжаловал… бы…

— Чё случилось-то? — Сашка обеспокоенно посмотрел на друга, — Дома что-то?

— Да нормально…

— С Наташкой поругался?

— Нет… устал что-то. Хочется просто дома побыть, чтобы никуда не ехать, не бежать, с Валеркой повозиться… Я же его почти не вижу, Саш, а он каждый день сейчас меняется: утром ухожу — он один… вечером прихожу — он уже другой… Я не знаю, что Наташка чувствует, как мать, но, Саня, ты представить не можешь… Когда берёшь ребёнка — своего ребёнка — на руки, это такое… такое чувство… словами не передать…