— Блеял, Саня, — Дима рассмеялся, — ты на телефоне сиди, а то проблюдишь, когда отцом станешь.

— А что такое? — Наташа с любопытством посмотрела на Говорова, — Как там Ира?

— Я так думаю, придётся нам его сегодня поздравлять, — кивнул в Сашкину сторону Дима, — ох, придётся…

Артдиректор ночного клуба пошёл навстречу, и единственная репетиция новогоднего шоу с участием Наташи Морозовой была назначена за три часа до начала представления. Глядя на сцену, где она и Макс пели дуэтом, Дима нервно пристукивал носком туфли.

— Макс, ты лучше её не обнимай вообще, у тебя это сейчас неестественно получается, — оборвав очередную композицию, Дима стремительно подеялся на сцену, — лучше просто возьми за руку, и всё… Нам главное — вокал, остальное не так важно.

— Дим, а как тогда мне быть? — Наташа, застывшая вполоборота, повернула к нему голову, — Я же по тексту вообще должна его поцеловать… там же «жаркие объятия»… А он меня только за руку держит.

— Замените на «жаркие рукопожатия», — заржал Сашка, — и воздушные поцелуи.

— Саня, — Дима возмущённо посмотрел на друга, — ты припёрся, чтобы помочь, или поржать? И вообще…

— Димыч… Помочь, конечно, заодно мораль блюдить. Всё, всё, понял!.. — он поднял обе ладони вверх, — Твою Наташку никому обнимать не дозволим, даже тебе! Всё, ушёл!.. — доставая сигналивший телефон, он исчез за декорациями.

Сердито посмотрев Говорову в спину, Дима махнул рукой звукорежиссёру:

— Миша, давайте дальше минус…

— Дима… — подойдя сзади, Алёна неожиданно тронула его за локоть, — Послушай… Девчонки сильно на тебя обиделись.

— На меня?! — Дима изумлённо посмотрел на девушку, — За что?!

— За протекцию жене.

— Не понял. Объясни.

— А что тут непонятного? Ты берёшь на главную роль не участницу коллектива, а человека со стороны… Извини, что я так о твоей Наташе, но ведь так и есть… Девчонки возмущаются.

— Слушай, Алён, а девчонки знают все песни наизусть? Это, во-первых. Во вторых, у Ули и Наташи одинаковый диапазон, под такой диапазон песни и писались. Это, во-вторых. А, в третьих, Наташа все композиции пропевала, когда я их писал. Она всегда первая всё исполняет, что я пишу. Поэтому я уверен в ней…

— Ну, смотри, Дима, — Алёна загадочно улыбнулась, — я тебе просто передала настроение женской части коллектива… А ты думай…

— Что — думай? А женская часть коллектива не думает, что будет, если мы сегодня не выступим? — Дима повернулся к сцене, потом опять посмотрел на свою собеседницу, — Думаешь, я в восторге? А что делать?

Репетиция прошла успешно, и, в ожидании начала шоу, вся труппа около часа весело развлекалась в помещении ночного клуба. Только Макс пребывал в плохом настроении. После сегодняшних ночных и утренних событий он почти ни с кем не разговаривал и выглядел удручённым. Новость о том, что сегодня выступать ему придётся с Наташей, воспринял равнодушно, но, когда репетиция началась, старался выложиться полностью, подсказывая своей новой партнёрше все нюансы, чем очень её удивил. После репетиции присел у барной стойки и пробыл там до самого начала представления…

— Ну, что, артистка… — Дима взял в ладони Наташкино лицо, — Твои мечты начинают сбываться… Хотя мне это не очень нравится.

— Дим, а почему не нравится? — она слегка улыбнулась, — Только честно…

— Мне не нравится, что тебя кто-то будет обнимать, пусть даже и по сценарию.

— Нужно было другой сценарий писать, — пряча улыбку, пошутила Наташа, — Или сказал бы мне, я его ещё тогда бы исправила, осенью…

— Если бы знал, я бы сам исправил, — вглядываясь ей в глаза, сказал Дима, — ладно, сегодня потерплю… А потом будем думать, кем заменить Улю.

— Что?! Ирка… Правда?! — Сашка, с телефоном в руке возник перед ними, — Ирка… Я тебя люблю! Слышишь? Сейчас Морозову нос утру…

— Чего, Саня? — Дима уставился на Говорова, — Новости есть? Ну, говори же!

— Саш, что, Ира родила? — радостно воскликнула Наташа, — С сыном можно поздравлять?

— Не-а!.. — Сашка замотал головой, — не с сыном…

— А с кем?.. — Дима удивлённо застыл на месте, — Ты же говорил, что сын будет…

— И медицина иногда ошибается, — Сашкиной радости не было предела, — дочка у меня, ребята… Дочка!.. Я же и хотел дочку, только Ирке не говорил, чтобы не расстраивать!

— Ну, Саня, ювелир! — Витька, услышав разговор, подскочил к другу, — Поздравляю!

— Сашка, поздравляю! — Дима пожал Сашкину руку, — Молодцы, рад за вас, ребята!..

— Да что вы… Разве так поздравляют?! — Наташа решительно отодвинула Димку с Витькой, — он же отцом стал, понимаете, от-цом!.. Сашка!.. — бросившись с этими словами ему на шею, она расцеловала Говорова в обе щёки, — Как я рада! Жалко, что не со мной в один день, но, всё равно… Как здорово!..

— Спасибо, Наташ… — смутившись, он слегка покраснел и в ответ обнял Наташку, — Спасибо тебе…

— Ну, всё, хватит мою жену обнимать, — Дима шутливо разжал Сашкины руки, — Свою заберёшь, обнимайся сколько хочешь… А мою — отдавай назад.

— Я так понимаю, праздники продолжаются… — Мазур обречённо почесал шею, — А там и Новый Год не за горами…

— Да что там праздники… — Сашка обвёл всех радостным взглядом, — Жизнь продолжается!

Положив голову Диме на плечо, Наташа дремала под ровный гул автобуса. Сам Дима не спал и, глядя в большое окно на ночное декабрьское звёздное небо, о чём-то сосредоточенно думал.

— Наташка… — тихонько позвал он и потёрся щекой о её голову, — Ты спишь?

— Сплю… — она улыбнулась и теснее прижалась к нему в темноте.

— Наташка, ты умница… Ты сегодня спасла всех…

— Да ладно, — промурлыкала она, — Никого я не спасла…

— Спасла… Всё получилось…

— Дим… — она запрокинула к нему голову, — А кто дальше будет выступать в вашем шоу?

— Не знаю… Дома подумаем.

— А сейчас ты о чём думаешь?

— Честно?

— Честно.

— Думаю, как Сашке нос утереть…

— Ну, и как?..

— Тоже дочку родить…

Глава 15

Леонид Борисович внимательно разглядывал своё отражение в зеркале ванной комнаты. Выше среднего роста, удощавый, довольно привлекательный мужчина, он выглядел несколько моложе своих лет. Обладая богатой мимикой и нервическим складом характера, в зависимости от обстоятельств, он мог из импозантного мужчины легко превратиться в рассерженное чудовище, не терпящее возражений и без сожалений распоряжающееся чужими судьбами. Но сейчас он выглядел довольно растерянным. Мила — женщина, с которой он прожил более четверти века, которую он считал своей тенью, вдруг стала меняться на глазах… Она уже не так, как раньше, заглядывала ему в рот, не поддакивала в беседах, а, напротив, стала всё чаще выражать своё собственное, отличное от его, мнение… Он с удивлением стал замечать, что супруга изменилась и внешне: она покупала более стильную и модную одежду, помолодела лицом и очень постройнела… Её задержки на работе — в детской клинике, где она работала заведующей амбулаторным отделением, стали привычными, а внимание к нему — довольно рассеянным. Попытки выяснить отношения разными, известными ему способами — от скандалов, до покупки подарков, привели только к тому, что Людмила Николаевна ушла из супружеской спальни в другую комнату на другом — первом — этаже. Лапин пытался проанализировать ситуацию, но, в силу своего характера, так и не нашёл в своём поведении никаких зацепок, которые могли бы спровоцировать жену на явный разрыв с ним.

Чем больше он думал о возникшей семейной проблеме, тем чаще и чаще в его сознании всплывал образ доктора Светлого, которого он неоднократно заставал в кабинете Милы, когда стал вдруг заезжать за ней по вечерам… Сначала он гнал от себя все подозрения, не в состоянии поверить в то, что его покорная, тихая, во всём с ним соглашающаяся супруга может увлечься кем-то другим… Но, чем больше он их гнал, тем они становились убедительнее, подкрепляемые поведением Людмилы Николаевны… Он вдруг стал ловить себя на мысли, что даже бизнес теперь занимает его меньше, чем отношения с женой.