— Ой, Дима… А этот подарок? — они сидели уже за столом, выпив по бокалу шампанского, когда Наташа, поправляя волосы, случайно задела цепочку… Увлёкшись нарядом, она совершенно забыла о золотом медальоне в виде сердечка, который надел ей Дима, — Он открывается?

— Да, он открывается… И этот подарок — он не только мой… Это от меня и родителей… Мама придумала, а мне понравилось…

— А что это, Дим?

— Фамильный медальон… Ты — первая, кто его будет носить…

— А кто будет носить потом?..

— Потом — кому ты его завещаешь, но при жизни будешь носить только ты… А потом пусть его носят женщины, которые примут нашу фамилию… Как оберег для морозовского рода. Может, это несколько напыщенно звучит, но… Почему бы и нет? Это будет хранитель семейного очага… любви…

— А мне нравится идея, — Наташа согласно кивнула, — А что там внутри?..

— А ты открой… — он улыбнулся и, расстегнув замок, снял с неё цепочку с медальоном, — Смотри…

Взяв подарок в руки, она осторожно нажала на кнопочку — золотая вещица раскрылась.

«Единственной любимой»…

Всего два слова… Но она физически ощутила, как в душе всё перевернулось… Слёзы текли по щекам, но, вытирая их, она счастливо улыбалась…

— Ну, чего ты? — он откинул белокурую прядку, погладил по голове, — Ну, что ты плачешь, Наташка?..

— Знаешь, Дим… — она провела ладонью по мокрому лицу, — Если бы было можно снова пережить то, что я пережила, когда мы с тобой расстались… то я бы согласилась на эти долгие страшные месяцы за один-единственный сегодняшний счастливый вечер…

— Не нужно этих месяцев, — Дима вздохнул, — Их уже никогда не будет… Наташа, я очень тебя люблю. И… с днём рождения!

— Спасибо, — тесно прижавшись к нему, она тоже вздохнула, — ты знаешь, я даже не могу сказать, как я тебя люблю… мне иногда кажется, что я тебя просто чувствую… каждую твою клеточку, как будто ты — это я… ты — мой… весь — мой… Мне кажется, не станет тебя, и я умру в ту же секунду… Я не знаю, почему, но я уверена, что я просто знала, что встречу тебя… Знаешь, я ведь никогда никого не любила. Девчонки с шестого класса с мальчишками дружили, у всех кто-то был — если не по правде, то на уме… А мне… мне даже никто не нравился из ребят, честно! Только музыка была в голове, пение, выступления… Помню, ездили на конкурсы, это как те же гастроли. Всем — романтика, девчонки с парнями по углам зажимаются… А мне никто не нужен! Серёжка, мой друг, он — просто друг был… Когда мы подросли, он влюбился в меня, по-настоящему и с годами я это чувствовала всё больше, а ответить не могла… Нас даже как-то назвали — Снегурочка и Лель, прямо как в сказке… но он был мне только как брат. В общем, когда я уехала, я просто оборвала нашу дружбу, и, если честно, до сих пор чувствую перед ним вину. Он приезжал ко мне, помнишь, я тебе рассказывала?

— Помню, — Дима наконец-то подал голос, — он и ко мне приходил, когда ты в больнице лежала. Я тебе тоже рассказывал.

— Да, он хороший, но…

— Наташка… — улыбаясь, он перебил её на полуслове, — Неужели вы даже никогда не целовались?

— Нет… — она как-то виновато улыбнулась и пожала плечами, — Ни разу. Я просто так не могу, а его я не любила… А вот тебя… Когда я в первый раз увидела тебя, тогда, на вечере, меня как будто током ударило… Дим… — она заглянула ему в глаза, — Я ведь с первой секундочки в тебя влюбилась, но ты на меня даже не смотрел… Я приходила домой, ложилась спать, а в голове — ты… Я всю зиму тогда с ума сходила… Поэтому, когда ты пришёл… помнишь?.. Я не потому сразу с тобой в постель пошла, что легко к этому отношусь, наоборот… Но я несколько месяцев думала только о тебе… Ты мне уже был родным в тот момент, понимаешь?.. Я в мыслях столько раз с тобой говорила… я тебя даже целовала, обнимала… поэтому, когда ты пришёл, я ничего не смогла с собой поделать.

— Я всё знаю, Наташа. Я тогда всё сразу понял… Ты даже целоваться не умела, — улыбнулся Дима, — Таких девчонок сейчас нет, ты — одна, наверное… И я так счастлив, что ты — именно моя… И ты для меня тоже — первая, несмотря ни на что… Я так чувствую. Моя первая девочка… Единственная и любимая…

Было уже позднее утро, когда раздался громкий стук в дверь их номера. Кое-как одевшись, совершенно сонный Дима открыл дверь.

— Ну, ты даёшь, Морозов, — возмущённая Кристина бесцеремонно шагнула мимо него за порог и дальше — в глубь апартаментов, — меняешь номера как перчатки, меня не предупредив… Ищи тебя теперь по всей гостинице. А, вот даже как… — видимо, заметив Наташу, бросила она с долей ехидства, — ну, простите, что без предупреждения…

— А что такое? — Дима непонимающе зажмурился и потряс головой, чтобы окончательно проснуться.

— Да ничего, прекрасная маркиза… — Сашка пролетел следом за Кристиной и, как и она, скользнув взглядом по огромной кровати, кивнул перепуганной спросонья Наташе, — Привет… Всё хорошо, Димыч, всё, хорошо… Если не считать того, что у нас ЧП.

Глава 13

Закрыв за Кристиной и Говоровым дверь, Дима вернулся следом за ними в свой номер. Широкая арка, соединяющая гостиную «люкса» со спальней, позволяла видеть и окно, закрытое салатовыми портьерами, и зеркальный плательный шкаф, и шикарную кровать под таким же салатовым балдахином, на которой едва проснувшаяся Наташа, в подаренном им пеньюаре, свесив ноги, пыталась дотянуться до обитой салатовым гобеленом банкетки, на которой лежал новый синий халатик. Протянутой руки не хватало, и она, отчаянно выскользнув из-под спасительного одеяла, ступила на мягкую ковровую дорожку. Схватив халат, торопливо скрылась в углу спальни…

— Саня, я здесь… — взяв пятернёй Сашкину голову, Дима развернул её в другую сторону — усевшись в мягкое кресло прямо напротив арки, тот, не отводя глаз, наблюдал за Наташиными попытками одеться, — Не туда смотришь.

— Да-а-а… Шикарно устроился… — обводя ревниво-насмешливым взглядом обстановку гостиной, Кристина не удержалась от реплики, — Морозов, даже олигархи ведут себя скромнее.

— Ну, так то олигархи, скромность — их любимое украшение… — несмотря на шутку, Дима выглядел встревоженным, — Что случилось?

— Слава Богу, ничего очень страшного. Но могло случиться, — Сашка усилием воли отвернул голову от вошедшей в гостиную Наташи и посмотрел на Диму.

— Дима. Сегодняшнее представление под угрозой срыва, — Кристина произнесла эти слова отвлечённым тоном, — и это самое страшное, что произошло.

— А подробнее? — окончательно проснувшись, спросил тот.

— Подробнее. Пожалуйста. По твоей прихоти Белов остался в своём номере один, — Кристина поджала губы.

— И что?

— И то. Скучно ему стало, понимаешь? Ты-то не скучал, судя по всему, а вот Никите стало одиноко… Настолько одиноко, что он привёл к себе девушку…

— Саш, что произошло? — не дослушав Кристину, Дима перевёл серьёзный взгляд на Говорова.

— Ульяна, — так же серьёзно ответил Саша, — чуть не выпала из окна.

— Что за ерунда? — Дима нахмурился и непонимающе уставился на друга, — Как это — из окна?

— Очень просто — с подоконника…

— Ладно, шутки в сторону, — Кристина тоже перешла на серьёзный тон, — короче, Ульяна, судя по всему, ночевала в номере Белова. А утром, видимо, оценила свой поступок с другой стороны и…

— И — что? — Наташа, молчавшая всё это время, испуганно понесла ладонь к губам, — Она жива?!

— Жива, — Сашка кивнул головой, — она только хотела спрыгнуть, открыла окно, практически влезла на подоконник… Но Никита успел её оттуда стащить.

— Ну, она, конечно, не разбилась бы, второй этаж это не смертельно, — Кристина развела руками, — Но неприятностей было бы больше.

— А где она сейчас? — тревожно спросила Наташа.